Казалось бы, какое отношение гений русской литературы имеет к куклам, и тем более театру кукол? Имеет. Так, в январе 1876 года в «Дневнике» Достоевского появляется запись об уличном кукольном театре, где одновременно действовали Пульчинелла и Петрушка:

«…Скажите, почему так смешон Петрушка, почему вам непременно весело, смотря на него, всем весело, – и детям и старикам? Но и какой характер, какой цельный художественный характер!

Я говорю про Пульчинеля… Как он доверчив, как он весел и прямодушен… как быстро гневается и бросается… на несправедливости и тут же торжествует, когда кого-нибудь отлупит палкой. И какой же подлец неразлучный с ним этот Петрушка, как он обманывает его, подсмеивается над ним, а тот и не примечает».

Достоевский смело фантазировал и о том, что когда-нибудь Пульчинелла и Петрушка выйдут на сцену Александринского театра:

«И как бы великолепно передал Пульчинеля Самойлов, и какой удивительный вышел бы Петрушка у Горбунова! Самойлов мог бы даже сохранить нечто деревянное и кукольное в своей роли, точь-в-точь как бы в шарманке».

Образы театра кукол встречаются во многих произведениях Достоевского: и в «Братьях Карамазовых», и в «Господине Прохарчине», и в «Преступлении и наказании»: «Лжешь ты всё! ― лжешь, полишинель проклятый!» – кричал в лицо Порфирию Петровичу студент Раскольников, тесная каморка-пенал которого напоминал кукольный домик.